Дорджи Джальджиреева можно с уверенностью назвать представителем нового поколения калмыцкой поэзии. Его стихотворения выделяются тем, что несмотря на метафоричность, говорят предельно честно. «ТОДО медиа» поговорили с ним о месте родной республики в творчестве, первой публикации, а также о том, чем Дорджи занимается помимо поэзии.

— Меня зовут Дорджи, мне 25 лет. Я из Элисты и большую часть жизни прожил здесь, но на данный момент живу в Москве. Кроме поэзии я работаю юристом в центре Вознесенского. Также люблю читать различного рода книги, статьи по философии, филологии.

Коллажи у меня больше связаны с литературой. Люблю экспериментировать с изображениями, фотографиями.

— Поэзией занимаюсь, наверное, как и многие, лет с 14-15, тогда начались более или менее осознанные тексты. Как я пришел к этому… Наверное, благодаря влиянию моей бабушки Паскеновой Нины Няминовны, которая была учителем русского и литературы. А также благодаря тому, что как-то мне таинственным образом попалась в детстве античная литература, и меня это очень поразило: насколько язык может обладать магическими чертами. В дальнейшем, с перерывами, конечно, но уже пришел к более осознанной модели поэзии, которую исследую сейчас.

— Это сложно сказать. Я всегда открыт для экспериментов и часто экспериментирую с поэзией.

В дальнейшем мне нравился некоторый модернизм, например Пауль Целан, Тур Ульвен, Еремин и так далее. Но именно охарактеризовать творчество довольно сложно, и мне немного страшно это делать.

— Попытаюсь сформулировать…

Это были неудержимые эксперименты с тем, насколько именно звук, фонетическая часть текста может привести к совершенно другой семантике, к которой в стихах не ожидаешь прийти.

— Первая публикация была у меня на портале «Полутона». Это интерактивный портал современной поэзии. Благодаря редактору Андрею Черкасову это произошло. В дальнейшем я уже попал в «Новую карту русской литературы» и все пошло полегче. Претензий от издательств не было. До этого я отправлял во многие журналы и часто отказывали, но отправил в «Полутона», и мне через день прислали письмо. Спросили: "Это ваше?". Говорю: "Да, это мое". И опубликовали, то есть это было очень спонтанно. Такие моменты связанные с поэзией у меня очень спонтанно происходили.

— Ну этот псевдоним был связан с некоторыми личными размышлениями, с желанием предотвратить некоторую экзотизацию, преодолеть колониальные взгляды. Я боялся, что если я буду называться своей настоящей фамилией, то это будет вызывать какие-то колониальные проявления. Но в любом случае, в дальнейшем я это принял и отношусь спокойно.

— Новейшая калмыцкая поэзия, скорее, не то чтобы продукт прямой преемственности, поскольку, как мне кажется, сама преемственность между различными историческими периодами, в частности, в калмыцкой литературе весьма неорганична, так как если углубиться в исторический ее дискурс, можно заметить сепарацию от общемонгольской литературы, экспансивность послереволюционного социалистического реализма и т.д., а скорее очень эклектичный, поступательный конструкт, децентрализованный и стремительно децентрализирующийся, это позволяет уменьшить риск от возможного рычага влияний. При этом новейшая калмыцкая поэзия имеет тесные связи с литературным процессом, происходящим в России, и, надеюсь, будет иметь коммуникации с международным литературным сообществом.

Я думаю, осознается тот факт, что поэзия это в первую очередь коммуникация, это поиск совершенного языка как в культуре посредством продуцирования нового опыта и новых семантических форм, так и между людьми, путём поиска и осуществления консенсуса.

Хотелось бы сказать, что сейчас довольно-таки интересное время в истории калмыцкой литературы, несмотря на кажущуюся для людей, не интересующихся поэзией, стагнацию.

Я рад наблюдать за тем, как устоявшиеся повестки подвергаются анализу, синтезируются и меняются, но больше меня прельщает то, насколько непредсказуемые формы может принять литературный процесс, и уж тем более что говорить о потенциальных произведениях.

— Мне очень нравится цитата Аркадия Драгомощенко о том, что поэзия может быть всем. Если представить, как если нагревать орехи и семена на большом огне, то они начнут преодолевать пространство и этим движением как будто прожигают его. Если был опыт, конечно же. У меня был опыт того, как я жарил орехи и они просто вылетают, выстреливают и будто исчезают. Это очень напомнило мне поэзию как таковую. Поэзия - это все что мы делаем, но при этом это универсальная модель нашего безучастия. То есть это всепричастность и недосягаемость. Любимые поэты - те же, что оказали на меня большое влияние: Пауль Целан, Тур Ульвен, Еремин, Алексей Парщиков, Томас Транстремер, Хейли и много других.

— Перед премией я был (оформлен) как самозанятый, у меня был налог на профессиональную деятельность и какую-то единоразовую выплату я получил с этого.

— Это очень щепетильный момент. В некотором плане, где-то нужно избегать себя, где-то нужно избегать феномен избегания как такового. Это более интуитивная, событийная штука. Я обычно отношусь к этому как каждый автор: если человек в акте творчества чувствует, либо интуитивно ощущает, что нужно что-то убрать и так далее - нужно это убрать. Сначала путем интуиции, потом идет редактура. В сладкое время творчества пишешь все, что попало, но дальше, когда идет редактура, ты уже более рационально, выборочно уделяешь этому внимание. То есть, это проходит через несколько этапов.

— Да, разумеется, она отразилась буквально в каждой моей строчке. Здесь я прожил большую часть жизни, ведь в Москву я уехал буквально полгода назад. Здесь отразилось все, именно метафизика степи как чистого шанса природы, метафизика степи как матери ветров. Степь для меня - это синоним возможностей, это чистая возможность. Возможности как таковые в моей поэтике занимают огромное место, я хочу видеть свою поэзию как поэзию возможностей, как поиск категории возможностей как таковой. Как может быть категория физических явлений, скорости, времени, расстояния точно также может быть категория возможностей.

— На самом деле сложно сказать, потому что в моей жизни все довольно-таки спонтанно происходит. Для меня занятие творчеством и философия - это те вещи, в которых я и чувствую себя живым, больше нигде. К чему рассуждения о моей личностной философии, если только в этих вещах я чувствую себя живым?

— Поэтов очень много. Это возможно будет неправильно, но я хотел бы уделить больше внимания молодым поэтам из Калмыкии. Пишите независимо, отталкиваясь от своих воззрений. Старайтесь привносить что-то новое, преодолевайте колониальное воззрение, любые шаблоны - все, что можно преодолеть.